— Ну, хорошо, хорошо. Две.

Дракончик снова помотал головой, затем вдруг надулся и коротко вякнул:

— Пять!

Все замерли, кто где стоял.

— Класс! — громогласно восхитился Арнольд. — Он у тебя еще и говорит!

— А ну-ка, повтори, — потребовал Рудольф.

Дракон, однако, повторять не захотел, и поразмыслив, все решили, что разумное словечко им послышалось. Телли, тем не менее, решил купить ему пять рыбин.

«Только куда же мне его теперь девать? — озадаченно подумал он, оглядывая Рика с головы до хвоста. — Он и в дверь-то не пролезет…»

— У нас есть повозка, — перехватив его взгляд, сказал Арнольд, которого, по-видимому, донимали те же мысли. — Думаю, поместится.

Рудольф помолчал, затем устало опустился в кресло. Достал кисет и потянулся за трубкой.

— Так, — сказал он, по очереди оглядывая всех троих. — Вы, друзья, похоже, куда-то собрались. Куда, если не секрет? Кстати, — он повернулся к Арнольду, — нас, кажется, толком так и не представили. Могу я узнать, с кем имею дело?

— Меня зовут…

— Я помню, как тебя зовут, — прервал его Рудольф. — Я спрашиваю вовсе не об этом. Кто ты такой?

— Я содержу бродячую труппу. Мы выступали на площади, я встретил его там.

— Дальше.

— Он предложил мне работать у них, — вмешался Телли. — Вместе с Риком.

— Это правда? — старик повернулся к Арнольду, тот кивнул. — Ну, а зачем же ты увязался за нами?

— Увидел, как он за тобой крадется, и решил посмотреть, что к чему.

— Ну и как?

— Посмотрел.

Рудольф умолк и прикурил от пламени свечи. Некоторое время молча сидел в кресле, задумчиво пуская дым и глядя в никуда. Ни Телли, ни Арнольд, ни Рик не смели его потревожить.

— Что ж, — сказал он наконец, — возможно, это выход. Если вы уедете сегодня, вряд ли Пятерка до вас доберется.

— Тройка, — поправил его Телли.

— Что?

— Я говорю: Тройка, — пояснил тот. — Два попались под руку Арнольду.

— Та-ак, — помолчав, протянул Рудольф. — Похоже, я ушел оттуда слишком рано… Что произошло?

— Он вывалился из трубы, — ответил за мальчишку Арнольд, — и устроил пожар.

— Как пожар? От чего?

— Да просто так, от фонаря. Пришлось его вытаскивать.

— Что значит «вытаскивать»? — старьевщик поднял бровь.

— Свернуть пару голов, — спокойно пояснил Арнольд.

Рудольф посмотрел на него с интересом, повернулся к Телли:

— Которые?

— Мориц и этот… Рикер.

— Вот как! Гм, занятно… Значит, двое против одного. Впрочем, был бы кто другой, а то от этих ничего не зависело — одного никто не слушал, другой ничего не говорил. Может, это и даст вам еще немного времени. Да. Пожалуй, ты прав — так и в самом деле будет лучше. Уезжайте.

Телли вскинулся непонимающе.

— А как же ты? Ты что же, собираешься остаться?

— Стар я бродяжничать, — усмехнулся тот. — К тому же, есть дела… теперь.

— Но…

— Уходите, — отрезал тот. — Уже рассвет. А если вы когда-нибудь вернетесь… Что ж, там посмотрим. Эту штуку, — он подтолкнул к ним Бликсов арбалет, — заберите с собой, пригодится.

— Он без рычага.

— С таким парнем, как Арнольд, рычаг тебе не нужен.

Телли молча встал и подошел к камину. Не без усилий выдернул застрявшую в стене стрелу. Взгляд его упал на доску с фигурками.

— А это куда?

— Доску? Возьмешь с собой, — сказал Рудольф. — Я не смог с ней разобраться, теперь попробуй ты. Э, погоди-ка!

Они склонились над доской, разглядывая три пустых, неровно обведенных мелом поля, и три фигурки, сделавших свои ходы.

— Ты ее не трогал?

— Нет. А ты?

Они взглянули друг на друга, после — на Арнольда.

— Мальчишка, воин и дракон, — констатировал Рудольф. — Ну что ж… Пока все сходится.

— Ты думаешь…

— Все может быть, — сказал Рудольф. — И хватит болтать. Уходите, пока на улицах пусто.

Он помолчал и добавил:

— Я сам вас найду.

ДРАКОНОВ КЛЮЧ

— Бр-р… Холодно. Подбрось-ка дров.

— И так горит.

— Подбрось, г'рю, ведь нет же никакого терпежу!

— Ишь, разорался, Зяблик. Нам еще всю ночь сидеть. А кончатся дрова, так кто пойдет? Зяблик пойдет? Фиг. Шпент пойдет! Так что — сиди и не чирикай.

— Тебе, Шпент, лишь бы потрепаться, а у меня на рыбе дважды руки поморожены, так холоду не терпят вовсе… Ох, задувает, ну и задувает. Да дождь еще… Перебраться, что ль, под стену, ближе к энтим? А, Шпент?

— Подберешься, как же… Враз вылезет этот бугай и сам с тобой разберется. Встали, мать их раздери, на лучшем месте со своей телегой и торчат уже неделю.

— А чего им тут?

— Да хрен их разберет. Ахтеры, говорят. Дня три-четыре и взаправду выкобенивались. Эти… как их… преставления давали.

— Да-а? И об чем преставлялись?

— Да ни об чем. Они там эти… вокрубаты. Крутят, значит, это… ну, вокруг. Девка там у них еще такая, ого-го, какая девка. Стрелки мечет. Ничего так, симпатишная. Я б ее, ну, если б случай выдался, так я б ей это бы… не прочь.

— Это маленькая-то? Видал. Че ты в ей нашел?

— Э, не скажи. Она же это… она же знашь, как выгнуться могет, ого! Да…

— Ори тише — неровен час этот услышит, вылезет и сам тебя это… выгнет. Лучше дров подбрось.

— Ох, Зяблик ты, Зяблик и есть. Связался я с тобой… Кажи спасибо, что до кучи надо было Фрицу морду наскоблить, а то б…

— Вот… вот правду про тебя говорят, Шпент, что ты мать родную обкрадешь и за гроши жидам заложишь! Первый же пришел, как хвост подпалили! У, знал бы я, что Хольц меня с тобой поставит…

— Ха-ха, ладно, проехали. Че там у тебя?

— А во. Селедка.

— Бр-р, опять селедка… Обалдел? Чего получше не было?

— Да будет ерепениться — хорошая селедка. Брууновская. Нюхни, коль не веришь.

— М-мм. Кхе-кхе… Вроде, ничего. Хотя, на вид не больно-то казиста.

— Не ндравится, не ешь.

— И-и-эх. Ладно. Нарезай, что ли…

Два бродяги, кутаясь в тряпье, придвинулись к костру. Один из них достал нож, долго примеривался к большущей селедке, лежащей у него на коленях, и наконец распилил ее пополам. Некоторое время оба жевали, с завистью поглядывая в сторону большого полотняного шатра, разбитого у городской стены, потом устроились под навесом, у стены, покидали рыбьи кости в огонь, подбросили дров и стали устраиваться на ночлег.

— Ишь, сидят, — Олле сплюнул и поправил полог. Постоял, задумчиво скребя в затылке. — Как бы лошадь не свели. Выйти, что ль, разобраться, а? Как считаешь, Арни?

— Сядь, не дергайся, — ответил здоровяк, подбросил дров в чугунную печурку и затворил плотнее дверцу. — Пускай сидят. С коптилен их повыгоняли — кончился сезон, а из города уходить не хотят. Так и так — не уйдут, а вот подойти побоятся.

— А может, все ж таки прогнать?

— Пускай сидят. Ложись. Спи.

Олле предпочел не спорить, но из чувства протеста поворчал, лег поближе к печке и отвернулся. Тил, заинтригованный, закутался плотнее в одеяло и сам поплелся к выходу. Приподнял полог. Пару мгновений рассматривал сидящих у костра двоих оборванцев, затем повернулся к Арнольду.

— Думаешь, это за мной?

— Кто знает, — тот пожал плечами. — Но вообще-то, вряд ли. Никто не знает, что ты здесь. Хотя, ты прав — наверняка они из той же кодлы.

Рик вскинул голову, не почувствовав тепла под боком, и суматошно заоглядывался. Гневно пискнул и принялся выпутываться из одеял. Палатка заходила ходуном.

— Тише ты, идолище! — выругался Олле. — Раздавишь…

— В самом деле, Телли, приструни его, — сонно отозвалась Нора из своего угла. — Не ровен час, увидит кто.

— За ветром не заметят, — успокоил ее Вилли.

С грехом пополам дракона удалось уложить обратно. Рик протестовал сначала бурно, потом замерз и угомонился. В последние дни он рос не по дням, а по часам, соответственно, и ел за троих. Единственным, что в нем пока не изменилось, был голос. Прятать его от соглядатаев Тройки становилось все труднее и труднее. Вдобавок, Рику до смерти надоело сидеть на месте и хотелось поразмяться. На счастье всех пятерых вдруг похолодало, и дракона одолела вялость.